2023.08.23  —  “Усадьба Баташёва. «Илиада» и «Энеида»» 

Увидеть и удивиться!

Усадьба Баташева на Яузе: сцены из  «Илиады» и «Энеиды»

На северо-западном  фасаде усадьбы расположены два примечательных барельефа. Уже само их оформление в нишах, обрамленных богато декорированным профилем, создает впечатление картин в резной раме, что достаточно необычно. Да и содержание барельефов, изображенные на них композиции, скорее ассоциируются с живописными полотнами, что так же выделяет их из всего Московского  фасадного декора.

Некоторые барельефы  основного фасада усадьбы Баташёва вполне очевидно связаны с хорошо известными античными мотивами, в частности, Геба, кормящая орла Зевса, аллегория твердости и великодушия  и другие. ( http://mascaron.org/?pid=886 ) Эти два стилистически выделяющиеся барельефа, хотя и не имеют (?) прямых художественных источников, все же могут быть тоже связаны с античными сюжетами.

У Гомера в 14 песне Илиады описывается сцена, когда Гера просит Гипноса (бог сна) погрузить Зевса в сон, с тем, чтобы он не помешал ахейцам в битве с троянцами у кораблей.  По научению  Геры, желавшей помочь ахейцам,  Гипнос в образе птицы, дождавшись встречи Зевса с Герой, затем и погрузил громовержца  в сон. Воспользовавшись этим случаем, Посейдон и другие Олимпийские Боги, сторонники ахейцев, среди которых была и Афина, спешат им на помощь.

На правом барельефе северо-западного фасада изображены три персонажа. Женский образ вверху “картины” с горгонейоном (щит с изображением головы горгоны Медузы), копьем и воинским шлемом не оставляет сомнения, что перед нами Афина. Но именно два мужских образа фактически определяют содержание всего сюжета. Орел, как атрибутивный символ, около склонившего голову мужчины, видимо, засыпающего, может служить подсказкой, что это Зевс. Возложивший на его голову руку персонаж это – Гипнос, а вся композиция и может обозначать сцену из Илиады  погружения Зевса в сон. Конечно, это не точная цитата Илиады: нет Геры в объятиях Зевса, вместо Посейдона обозначена Афина, спешащая на помощь ахейцам. Представленные  персонажи, условность, обозначающая погружение в сон,  как и  способ изображения Трои, в виде  условной частично разрушающейся крепости, напоминающей средневековой замок, все это только “живописная” метафора, аллюзия к знаменитому эпосу Гомера.

Это уникальный барельеф —  такого сюжета более нет ни на одном фасаде Москвы !

На левом барельефе  представлена сцена посещения Афродитой (Венерой)  кузницы Гефеста (Вулкана), которая  была описана Вергилием в его поэме  “Энеида”. Это эпизод, когда Афродита (Венера) просит Гефеста (Вулкана) изготовить воинские доспехи для ее сына Энея, в эпоху ренессанса был перенесен на холст  многими художниками.  Существует несколько вариантов иконографии этой сцены. У одних художников Афродиту приводит в кузницу Эрос, и композиция выполнена горизонтально. У других авторов, например, у Франсуа Буше (Francois Boucher)  Афродита предстает перед Гефестом в облаке,  к которому вверх устремлен взгляд кузнеца. Именно такое иконографическое прочтение сюжета и представлено на барельефе усадьбы Баташёва. Наковальня рядом с мужской фигурой,  один из подмастерьев-путти раздувает горн,  второй стоит с поднятым в руке молотом, все это не оставляет сомнения, что перед нами кузница Гефеста. Афродита, статус которой подчеркивается лавровым венком в ее  руке, как и на многих картинах, обращается к своему мужу, уютно расположившись в облаке.

Обозначенные в левом верхнем углу  барельефа строения, графически напоминая/  замок-Трою на парном (правом) барельефе, зрительно и содержательно связывает эти два сюжета.  Вспомним, что после падения Трои Эней – один из героев Илиады, отправился в долгие скитания, а его потомки Ромул и Рем основали Рим.

Быть может именно такая метафора – через разрушения происходит возрождение — и была задумана создателем этих двух замечательных барельефов. Если исходить из того, что это  послепожарные декорации, эта метафора стновися особенно символична в контексте возрождения Москвы после пожара 1812 года. Вспомним, что непосредственно за этими двумя рельефами, на внутренней стороне стены балкона расположены два рельефа, выполненные по мотивам медальонов Арки Константина в Риме. (http://mascaron.org/?pid=5613  http://mascaron.org/?pid=5614 )  Быть может это как раз и подтверждает такую гипотезу.

Использование данного текста или любого его фрагмента возможно только по согласованию с автором, и указанием ссылки на источник

© mascaron.org

2023.03.01  —  “Рельеф Померанцевой оранжереи !». 

К вопросу атрибутации рельефов на Померанцевой оранжерее , Усадьба Кузьминки (Влахернское-Кузьминки) и Останкино.

На внутреннем фасаде лоджии Померанцевой оранжереи усадьбы Кузьминки сохранился вытянутый рельеф. Его состояние оставляет желать лучшего. Но, тем не мене, можно выделить три самостоятельных сюжета на этом рельефе

Левая сцена – кузница Гефеста

Центральная – “Жертвоприношение Зевсу”

Правая сцена – “преклонение” эросу

Рельеф сейчас можно было увидеть только за рядом колонн, и уже установленным заборам и строительными конструкциями, поэтому  для первых двух сцен использовалось  “совмещение” несколько кадров, чтобы на одном изображении представить эти сцены целиком – максимально детально и со всеми участниками.

Съемка с нижней точки непосредственно перед фасадом (за колоннами) вряд ли может дать более точную передачу сюжета и деталей без искажений. Представленная съемка поводилась длиннофокусным объективом, что позволило получить почти фронтальный вид.

Документальных источников, подтверждающих авторство и дату создания этого рельефа, судя по всему (см. Акт ГИКЭ от 15 августа 2022 года, Демидов С.В. Загоскин Е.А, Гулякова О.В.),  пока не обнаружено.

Но прежде обратимся к рельефу на фасаде усадьбу Останкино. Уже несколько лет фасад закрыт сеткой, поэтому воспользуемся  фотографией из публикации “Скульптурный декор Останкинского театра-дворца: к истории бытования и реставрации “ Екатерины Гавриловой

Рельеф на Померанцевой оранжерее состоит, как было сказано из трех сцен, групп персонажей

Левая группа – “Кузница Гефеста”

два персонажа – Гефест и его помощник практически совпадают с аналогичной  персонажами с  фасада дома  Муравьева-Апостола:

• Гефест , щит в его руках с Медузой. У Гефеста в руке над щитом молоток
• подносящий шлем помощник
• атрибуты кузнеца на прямоугольно столпе , и  нагрудные доспехи

Слева горн с огнем: в Кузьминках около горна — два кузнеца (подмастерья), что делает сюжет в отличие от Старой Басманной  (там две “грации”), понятным

В Кузьминках между Гефестом и двумя подмастерьями (у горна)   присутствуют еще два персонажа  — они с рельефа в Останкино – преклоненный на колено с корзиной с дарами и юноша, играющий на авлосе. Эти два персонажа на рельефе в Останкино (общего иконографического источника, см. ниже ) — размещены слева от Зевса.

Правая группа – Преклонение Эросу,

Персонажи и детали частично совпадают с рельефом дома  Муравьева-Апостола

— совпадает фигура самого Эроса в облаках

— колесница и ее декор

Отличаются фигуры левее Эроса: в Кузьминках это» музы» с ребенком — повторение левой группы рельефа из Останкино , на Старой Басманной – три грации (хариты), известная еще в античности композиция:  Грации Аглая (ликование, красота, блеск), Талия (изобилие) и Эвфросина (радость  либо благомыслящая) . В греческой мифологии эта композиции символизировала Удовольствие (позже — Добродетель) , Красоту и Любовь,  и ассоциировалась с красотой и женской юностью и  прелестью

Рассматривая эти два рельефа, просто оцените сами для себя, что для вас больше соответствует “духу места” – новая работа (пусть и сохранившая (?)  иконографию) или подлинность ?  (разве  нельзя этот подлинный  материал импортозамещенными технологиями просто законсервировать ,и  не делать “чтобы красисвше” —  заменять новоделом ?  — см. ниже)

Центральный сюжет – это самая волнующа история !

Не составит труда заметить, центральная сцена рельефа в Кузьминках  цитирует сюжет (повторяет мотив и персонажи) с рельефа на фасаде усадьбы «Останкино». Жертвоприношения, заклания животных, описаны во множестве мифов. Уникальность рельефов в Кузьминках и Останкине в том, что подобная сцена, где показано жертвенное животное, только дважды встречается в московских каменных летописях — на этих двух  фасадах. ( UPD  :  Благодарю сотрудников музея Люблино, за любезно дополнене !  Сцена с жертсвенным животным есть также и на фасаде в виде рельефа, и в  интереьере в виде настенной росписи усадьбы Люблино)

Еще в 2015 голу было установлено (опубликовано), что это сюжет имеет иконографический источник !  В прошедшем 2022 году обнаружена еще одна, ранее не упоминавшаяся в источниках, описывающих эти рельефы,  редакция в виде гризайля (XVIII век).

Обратим внимание  на изображение  Зевса (атрибутируется, в частности,  сидящим рядом орлом). В указанной выше работе отмечается: “Пластический просчет можно усмотреть лишь в центральной фигуре Зевса, пожалуй, слишком маленькой по сравнению с персонажами действа. ”  Но, думается, это не просчет, а сознательное “решение “ – и решение не самого автора (самих авторов, если это два разных скульптора) рельефа, а автора рисунка XVIII века (перенесенного затем в гравюру и гризайль).  Такое “визуальное” представление Громовержца, не могущего “существовать” рядом с участниками шествия,  не случайно: уменьшенная по сравнению с участниками церемониального действия фигура Зевса, вероятнее всего, может интерпретироваться как указание его далекого, высокого местопребывания на Олимпе. Нам, участникам церемонии, от жертвенного треножника он и видится сидящим далеко наверху на троне, рядом расположился орел.

Также не составит  труда увидеть, что на рельефе в Кузьминках, несколько изменены расстояния между персонажами и их позы.  Поэтому с большой долей вероятности можно полагать,  что повторного использования форм не было. Практически полное совпадение самого сюжета позволяет предположить, что один из них мог послужить “источником” для второго. Однако, не следует забывать – оба рельефа имели один , общий иконографический источник, полностью воспроизведенный именно в Останкино, а в Кузьминках частично.

При этом общий иконографический источник (и сохранявшейся рельеф в Останкино) показывают, что  на рельефе в Кузьминках, утрачены кувшины, один в руке правой женской фигуры и перед ней на земле.

На приведенном ниже сравнении фрагментов (в полном разрешении может быть предоставлено по личному запросу ) видно, что утрачен и кубок в руке мужчины справа от Зевса. Это сравнение также дает представление о том, как, скорее всего, замысливалось оформить и  треножник – оставшиеся “наплывы” дают основания для такого предположения.

В данном случае, с учетом проведенной расчистки, такие моменты могут быть достаточно точно установлены  – у реставраторов теперь есть подсказка от автора XVIII века, “целеуказание” – что проверять / исследовать на остатках рельефа.

Но вопрос о том, могут ли современные “скульпторы-реставраторы” (точнее  «РЕ-вратор») не то, что “попасть в автора” , а просто не испортить,  вызывает большой вопрос…Если уж просто головку змеи в руках Гигеи не могут….

А то, что теперь называют авторским видением “генадидуардычей” , например рельефы к\т Художественный на Арбатской площади  или в Лялином  переулке  10/14, это — просто “непопадание в советь и профессиональную четь”.

Еще более страшит, что как это все чаще происходит при работах, которые по документации прописаны как реставрация, произойдет подмена на новодел.

PS. Все фотографии защищены водяным знаком! Любое использование фотографий и приведенного анализа возможно только при указании источника

© mascaron.org

2023.01.10  —  “Миражи Московских фасадов,  атрибутация!».